«Принц Персии: Пески времени»: Рецензия Киноафиши

Президент Ахмадинежад непременно должен вручить Джерри Брукхаймеру, Майку Ньюэллу, Джейку Гилленхаалу и прочим участникам проекта высшие государственные награды Ирана – за реабилитацию образа Персии в глазах мирового сообщества. После того, что было показано в фильме «300 спартанцев», где персы предстали адской корпорацией монстров во главе с царем-транссексуалом, чей пирсинг вполне мог бы попасть на страницы Книги рекордов Гиннесса, «Пески времени» – бальзам на душу потомков Заратустры. Конечно, «Принц Персии» имеет к истории Персии примерно такое же отношение, как «Свинарка и пастух» – к жизни советских колхозов, ну да ведь и современные иранцы не то чтобы наследники древнеперсидской культуры, мягко говоря; так что в этом смысле всё в порядке.

Собственно, терапевтическим эффектом, который данная картина должна оказать на иранское чувство национального величия, ее достоинства, в общем-то, и исчерпываются. Принц Персии с красноречивым для русского уха именем Дастан явно попал в тот же кинопантеон (или, вернее, в тот же киноэшелон), в коем уже счастливо пребывают Персей из «Битвы титанов» и его сводный близнец Перси Джексон. Акробатические этюды, составляющие главное содержание уголовно-принцессуальных похождений героев, перемежаются милыми пикировками влюбленной парочки высочеств (изъясняющейся на аутентичном языке восточных правителей: «Бросил беспомощную женщину одну посреди пустыни», «Захочешь обыскать меня – придется идти до конца» и т. п.), а над марокканскими барханами, где в основном и снималось действо, веет дух зороастрийской мудрости, наиболее наглядно выраженный в загадочных древних афоризмах «Персы проникли на первый уровень тоннелей», «Я могу всё объяснить» и «Ложись! Персидский патруль!».

Впрочем, создателей опуса вдохновляли отнюдь не только предания в стиле «Тысяча и одной ночи». Мысль «вложить кинжал обратно в камень» неуловимо отсылает к циклу артуровских легенд, шныряющие под песком змеи – к «Дюне», злодейства дяди – к «Гамлету» (впрочем, по лицу Бена Кингсли и без всякого «Гамлета» можно понять, что дело нечисто), а персонаж Альфреда Молины, катастрофически похожего на Гийома Аполлинера, – к рассказам О. Генри и Марка Твена и репрессивности американского налогового законодательства. Все эти страусиные бега по вторникам и четвергам, офшорные пустыни, покупка скелетов у бухарских цыган (явно не без участия Ходжи Насреддина) и готовность «продать стерву мать» «за такую кучу золота» – вот настоящий двигатель сюжета, каким бы бравурно-цирковым героизмом маленьких принцев он ни обволакивался. Так что президент Ахмадинежад вполне может передумать и не вручать Джерри Брукхаймеру, Майку Ньюэллу, Джейку Гилленхаалу и прочим участникам проекта высшие государственные награды, а вручить их тем, кто неутомимо обогащает иранский уран и, стало быть, уранский Иран, ибо «Принц Персии» – с кавычками и без – озабочен лишь обогащением ненасытных капиталистов (прежде всего Джерри Брукхаймера), чей период полураспада на мировой исторической арене все никак не может, вопреки не менее историческим персидским потугам, завершиться.

Vlad Dracula